Как лошадь в стойле, застоялся,
Как ветер в заводи, утих,
Как окунь в неводе, попался,
Подергался, а после стих.
Все время был, как пень, без дела
Себя, как ногу, засидел,
Жизнь словно жвачка, надоела -
Всю сладость высосал и съел.
Бельем зависнул на веревке,
Хозяйка в спешке суматох,
Его накинула неловко -
На солнце выгорел и ссох.
На полке залежался книгой, -
Которую уже давно
Не открывали и интригой
Чьей не захвачен был никто.
Не числясь, не зовясь, не значась,
Ушел от всех, как колобок,
Ни целью, и ни сверхзадачей
Не потревожил себе лоб.
Забыт, как будто бы и не был,
Свободен он от всех и вся,
И по нему даже молебен
Не заказали никогда.
Сам - праздность, что не знает праздник,
Не засосет его и быт,
Не ценит время, ведь в запасе
Его на тонны мегабит.
Не понимает он, уснувший, -
Не страшен плен так у врага,
Как быть в плену у равнодушья,
В плену у самого себя.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
К Богу - как к Отцу. - Тамара Локшина Мой отец никогда не держал меня на руках, мне не знакома отцовская любовь и ласка, безразличие и укоры были моими постоянными спутниками детства. Для него я всегда была ребенком второго сорта, только потому, что родилась девчонкой (к моим братьям он относился совершенно по-другому). Эту неприязнь я чувствовала всем своим существом. Когда я вышла замуж, он иногда навещал нас и то-ли из чувства вины, то-ли еще по какой-то причине приносил конфеты... мне хотелось прижаться к нему, ведь он был моим отцом, но где-то внутри я отмечала для себя, что по прежнему боюсь его. Во мне был невосполнимый вакуум желания близких взаимоотношений но между нами по прежнему стояла какая-то непреодолимая стена. Я верю, что Бог расплавит его сердце, ведь он страдает от этого не меньше чем я, может быть даже не понимая этого.
Я безмерно благодарна Богу за то, что Он стал моим Отцом и восполнил во мне эту утрату.
